Книга Время лохов [СИ] - Игорь Анатольевич Безрук

Ее бездонные карие глаза блестели, пухлые, совсем детские губки растягивались в улыбке, маленькая холодная ладонь ничуть не рвалась ускользнуть из моей горячей руки.

«Пойдем, найдем наш шалаш, нашу уединенную хижину».

Я сунулся в одну комнату, заглянул в другую — все занято, везде влюбленные парочки. Есть ли в этом доме хоть какое-нибудь пристанище для жаждущих любви?! Кто смилостивится над алчушими, уступит место хоть на коврике в прихожке?

Приятель сунул мне заветный ключ: «Комната пуста — ремонт, но кровати в вашем распоряжении». Чего еще голодному студенту надо? Я притащил свой матрас, подушку, простыню (лето было в самом разгаре). Прокувыркались полночи, луна устала на нас смотреть, а под утро десантура Дарт Вейдера с диким визгом атаковала с воздуха. Ложились в полумраке — покровительница Астарты притушила даже звезды, но когда я зажег свет, мы с Любавой от увиденного онемели: весь потолок был в черную крапинку! Паразиты только ждали удобного случая. Мы с Любавой бежали из комнаты без задних ног! Лицо той наяды давно растаяло в вечности, но пронзительный свист, с которым спускались с потолка десантники Дарт Вейдера, я помню до сих пор. И вот новая встреча. К чему там снятся клопы? К надоедливому, назойливому вампиру, который будет упорно сосать вашу кровь. Лепетов? Клопы во сне — к хлопотам в делах и безденежью. «Именно это со мной сейчас и происходит, — думалось мне, — пустые хлопоты, ни копейки денег, — связался на свою голову!» «И скучно, и грустно, и не кому руку подать», — как писал классик.

Я перебрался на другую кровать (может, хоть там клопов поменьше), завернулся, будто в кокон, в одеяла и сразу уснул. Может, какой клоп несколько раз и пырнул меня после этого своим острым ядовитым штыком, но я больше ничего не слышал — усталость все-таки дала о себе знать.

14

Утром я проснулся часов в шесть — привычка просыпаться рано никуда не девалась. Поднялся, натянул спортивный костюм, отправился на общую кухню кипятить чайник (пакетик с вечера предусмотрительно не выбросил, еще раз можно было заварить). Дождавшись чайника, вернулся в комнату, налил кипяток в стакан. В коем-то веке приходиться пить чай без бутерброда — цена бивачной жизни, каждая копейка на счету.

Согревшись кипятком, я лег почитать Сенеку. Что там еще несчастный наставник Нерона предлагал взять на вооружение в тяжелые минуты бытия? Воспринималось с трудом — желудок отметал больше половины истин. Сон все-таки лучшее лекарство от голода, чем книга. За окном все равно тьма. Спать, спать, спать, — убаюкивал я себя и в конце концов снова заснул.

Лепетов вернулся со смены около девяти. Не раздеваясь, упал на кровать, вытянулся.

— Чаю вскипятить?

— Пока не надо.

Глаза Лепетова открыты, но лицо пергаментное, то ли от недомогания, то ли от рассеянного света из окна.

— Тебе плохо? — я еще не видел таким Володьку.

— Давление. Сейчас пройдет.

— Почему таблетку не выпьешь?

— Простая не помогает, а к врачу ходить некогда; да я уже привык.

И правда, через полчаса, когда Лепетов поднялся, лицо его больше не казалось бледным.

— Надо бы сегодня развезти оставшееся по городу.

— Развезем. Там тоже могло что-нибудь уйти, — я надеялся, что так. — Заодно глянем, что можно купить для продажи.

— Завтракать будешь?

— С утра не привык.

— А я позавтракаю.

Лепетов включил небольшой кипятильник, чтобы подогреть в стеклянной банке воду для чая, выудил из ванночки проросшую пшеницу, наложил ее в чашку, налил немного кипятка, добавил чуть меда.

— Не хочешь попробовать? — предложил мне. — Вкусно, полезно и сытно. Целый день после этого можно не есть.

— Спасибо, — поблагодарил я его, но пробовать не стал. — Я уж лучше пообедаю.

После завтрака повезли рассовывать обувь по ивановским магазинам. Договоренности у Екатерины Семеновны были в трех точках. Мы благополучно сдали товар по накладным, получили деньги за проданное (Лепетову Екатерина Семеновна доверяла), однако проданного оказалось так мало, что овчинка выделки не стоила.

— Отдай ей эти копейки, — сказал я, — пусть подавится, и еще раз напомни, пожалуйста, об условленном.

Лепетов повез вырученное. Я отправился дальше по магазинам присматриваться к тому, что смогу купить на обратную дорогу. Свой рынок я знал лучше, чем Лепетов. Интуиция подсказывала, что в Первомайске без задержек уйдут итальянские (как утверждала продавщица) кроссовки и теплые женские куртки — таких, как в Иванове, у нас я не встречал. Дело оставалось только за деньгами. Надо бы еще раз надавить на Лепетова. Но, может, он вернется с хорошими вестями?

Лепетова, однако, в общежитии я не застал, но в комнате были жившие с ним ребята. Я познакомился с ними, поинтересовался, как у них дела. Надо было перекусить, давно сосало под ложечкой. Я попросил ребят, если вдруг появится Володька, сказать ему, что я внизу в столовой, и после этого спустился на первый этаж.

Выбор в столовой был небольшой, видно, готовили тут обычно не слишком много, чтобы не оставалось, но мне было не до жиру: мой бюджет с каждой поездкой даже по городу резко сокращался. Сколько я еще пробуду в Иванове? Дальше сидеть — только седеть.

Я взял себе картофельного супа (хотелось уже горячего) и чай с постной булочкой. Поев, вернулся в комнату.

Ребят разбежались, но за столом сидел Лепетов, усердно поглощая из чашки все ту же проросшую пшеницу (надолго ли его хватит?).

— Уже вернулся? — спросил я.

Лепетов кивнул.

— Как успехи?

— Вернул ей все до копейки.

— И? Она тебе что-то дала?

— Сказала, что пока нет возможности.

Я сел на кровать. Комнату накрыла гнетущая тишина. Чайная ложечка Лепетова, которой он усердно черпал пшеницу, скребла по моему сердцу, как стеклорез по стеклу.

— Мало того, сказала, что и следующую, кроме той, что будет с нашей обуви, мы должны тоже отдать ей без остатка.

— Серьезно? А как же наша договоренность? Твои утверждения, что она человек слова? Хотя, судя по тому, как она тебя «обувала» раньше, можно было догадаться об